И омрачися неразумное их сердце. Третья степень ниспадения — плод двух первых — омрачение внутреннего человека. — Сердце — внутреннейший человек, или дух, где самосознание, совесть, идея о Боге с чувством зависимости от Него всесторонней, вся духовная жизнь вечноценная. Вместе с осуечением помышлений идет и омрачение всего человека. Правила жизни устанавливаются несогласные с совестью, — и совесть заглушается, страх Божий отходит, и помышление о Боге не занимает; вместе с этим и здравые истины о Боге забываются и темнеют, равно скрываются истинные понятия и о самом человеке, о значении его и целях его. Внутри водворяется полный мрак. Да туда и не заглядывает осуеченный человек: и некогда, и неприятно. Он весь вовне.

Когда грех на грех прилагается, то беззаконие все более и более проникает внутрь: сначала внутрь того члена, коим творится, а потом, член за членом проникнувши, проникает и все естество человека, и он весь становится пропитанным беззаконием. Если беззаконие, как уклонение от закона, лежащего в естестве, назовем уклонением от естества; то пропитание естества беззаконием будет совершенное уклонение наше от естества нашего, обезображение, низвращение и омрачение его. Если беззаконие возведем к источнику его, сатане, то обеззаконение естества нашего будет осатанение его.

Не увидели они Господа в Сыне Человеческом, ходившем по земле, хотя в нем ясно давал видеть Себя Господь. Но то было еще полуомрачение. Полное же омрачение настало для них после смерти и воскресения Господня. Тут уже очевидно ослепление их было карою на них Божиею. Как было не увидеть Господа в знамениях, сопровождающих смерть Его, когда Его увидел язычник, в предивном воскресении Его, в сошествии Святого Духа, в свидетельствах Апостолов, потверждаемых силами и чудесами о имени Господа? Можно было осязать Господа во всем этом и воскликнуть подобно апостолу Фоме: Господь мой и Бог мой! (ср.: Ин. 20: 28). А они не видели, потому что не хотели видеть. И Господь омрачил очи их, еже не видети.