Начала действий суть два приражения помыслов, не примечаемые умом: похвала человеческая и угождение телу, которые, когда невольно приражаются к нам, прежде согласия с ними воли нашей, не составляют ни порока, ни добродетели, но служат лишь обличением склонности нашей воли, куда мы преклоняемся. Господь желает, чтобы мы терпели поношения и удручали себя, диавол же хочет противного; и потому, когда мы радуемся о вышесказанных приражениях, то очевидно, что мы, преслушав Господа, склоняемся к сластолюбивому духу; когда же скорбим о помянутых приражениях, то очевидно, что мы преклоняемся к Богу, возлюбив тесный путь. Посему-то этим приражениям и попущено приражаться к людям, чтобы те, которые любят заповедь Божию и услаждаются ею, преклонили свою волю пред Христом, и Он, найдя в них вход, направил ум их к истине. Также разумей и о противном: те, которые напротив любят человеческую славу и угождение телу, дают вход диаволу, и он, найдя себе свой вход, предлагает нам свои злые внушения, и по мере того, как мы услаждаемся мыслями о них, не перестает делать к ним прибавления, пока не возненавидим от сердца двух вышесказанных приражений. Но мы так их любим, что не только ради их предаем добродетель, но и самые эти приражения при случае переменяем одно на другое: иногда удручаем тело ради тщеславия, иногда переносим бесчестия ради сластолюбия. Когда же беззаботно согласимся с ними, то начинаем искать и вещества их возращающего. Вещество же тщеславия и телесного наслаждения есть сребролюбие, которое по Божественному Писанию, есть и корень всем злым (Тим. 6: 10).

Как некое злое родство, похоти наши и приражения помыслов действуют совокупно одни с другими. Каждый помысл, укоснев в своем любителе, передает его своему ближнему, так что человек, привычкою сильно влекомый к первому, вторым уже и против воли бывает увлекаем. Ибо кто может избегнуть гордости, будучи исполнен тщеславия? Или кто, насытившись сна и предавшись наслаждению, не будет побежден помыслом блуда? Или кто предав себя лихоимству, не будет связан немилосердием? А наслаждающиеся всем этим, как избегнут раздражительности и гнева?

Из помыслов одни секут, другие посекаемы бывают; и то злыми посекаются добрые, то опять добрыми посекаются злые. Дух Святой внимает перворожденному помыслу (который берет первенство и преобладание), и по нему нас осуждает или принимает. Что же говорю я, вот что есть! Имею я какой-нибудь помысл, напр. странноприимство, и имею его ради Господа; но он, когда находит искуситель, секом бывает тем, что тот внушает странноприимствовать славы ради. И опять имею я помысл странноприимства, чтоб показаться пред людьми, но и он, когда находит лучший помысл, секом бывает тем, что тот направляет добродетель нашу паче к Господу и понуждает нас творить то не для людей. Итак, если и в самых делах останемся наконец при первых помыслах, вторыми будучи только при том искушаемы; то по одним тем перворожденным помыслам получим и воздаяние, потому что как человеки и как состоящие в борьбе с демонами, не имеем мы силы всегда удерживать правый помысл нерастленным, — как, наоборот, и худой помысл не может оставаться в нас без того, чтоб не было покушения восстать против него помыслом добрым, потому что в вас есть семена добродетелей (незаглушимые). Впрочем, если какой из посекающих помыслов закоснит, то занимает место искушаемого (т. е. совсем вытесняет первый помысл), и человек начинает действовать движимый уже этим наконец помыслом.

Из нечистых демонов одни искушают человека, как человека, а другие встревоживают человека, как бессловесное животное. Первые пришедши влагают в нас помыслы тщеславия, или гордости, или зависти, или осуждения, которые не касаются ни одного из бессловесных; а вторые, приближаясь, возбуждают гнев или похоть не по естеству их; ибо эти страсти общи нам и бессловесным, и сокрыты в нас под природою разумною (т. е. стоят ниже ее, или под нею). Почему Дух Святой, имея в виду помыслы, бывающие с людьми, как с людьми, говорит: Аз рех: бози есте и сынове Вышняго вси: вы же, яко человецы умираете, и яко един от князей падаете (Пс. 81: 6–7). Имея же в виду помыслы, движущиеся в человеке, как в бессловесном, что говорит? Не будите яко конь и меск, имже несть разума: броздами и уздою челюсти их востягнеши, не приближающихся к тебе (Пс. 31: 9).

Когда какой враг, пришедши, уязвит тебя и ты желаешь, по написанному, обратить его меч в сердце его (Пс. 36: 15), то поступи как тебе сказываем. Разлагай (делай анализ) сам себе вложенный им помысл, кто он, из чего состоит, и что собственно в нем поражает ум. Что это говорю я, вот что есть. Пусть наслан им на тебя помысл сребролюбия. Разложи его на ум принявший его, на помышление о золоте, на самое это золото и на сребролюбную страсть. Наконец спроси: что из всего этого есть грех? Ум ли? Но как же он есть образ Божий? Или помышление о злате? Но и это кто может сказать, имеющий ум? Так не самое ли золото грех? Но зачем же оно сотворено? Итак, остается положить грех в четвертом (т. е. в сребролюбной страсти), что не есть ни самостоятельная по сущности вещь, ни понятие о вещи, но сласть какая-то человеконенавистная, рождающаяся из свободного произволения, и понуждающая ум зле пользоваться тварями Божиими, каковую сласть пресекать и повелевает закон Божий. Когда будешь ты это расследовать, помысл исчезнет, будучи разложен на то, что он есть, и демон убежит, как скоро мысль твоя восхитится горе́, окрыляемая таким ведением.

Трудно избегать помысла тщеславия; ибо что ни сделаешь к прогнанию его, то становится началом нового движения тщеславия. Не всякому, впрочем, правому помыслу нашему противятся демоны; но некоторым эти злые твари благоприятствуют, в надежде обмануть нас.

Кто хочет испытывать злобных демонов и приобресть навык к распознанию их козней; пусть наблюдает за помыслами и замечает, на чем настаивают они и в чем послабляют, при каком стечении обстоятельств и в какое время какой из них особенно действует, какой за каким следует и какой с каким не сходится, и ищет у Христа Господа разрешения всему этому. Демоны очень злятся на тех, которые деятельно проходят добродетели с знанием дела (и приводят в ясность все), желая во мраце состреляти правыя сердцем (Пс. 10: 3.).

Как можно не противиться влагаемым в нас Ангелами благим помыслам; так можно отражать всеваемые демонами злые помыслы. За первыми помыслами следует мирное состояние души, а за вторыми — смятение.

Демонскому помыслу противостоят три помысла, отсекая его, когда он закоснеет в уме: ангельский, наш, исходящий от нашего произволения, когда оно устремляется к лучшему, и другой наш, подаемый человеческим естеством, коим движимые и язычники любят, напр. детей своих и почитают родителей своих. Доброму же помыслу противостоят только два помысла: демонский, и наш, исходящий из нашего произволения, уклонившегося к худшему. Ибо от естества не исходит никакой худой помысл; так как из начала мы не были злы, потому что Господь сеял доброе семя на селе Своем. Было время, когда не было зла, и будет время, когда его не будет. Семена добродетелей неизгладимы. Удостоверяет меня в этом тот евангельский богач, который и осужден будучи во ад, милосердовал о братиях своих, а милосердие есть наилучшее семя добродетели.

Бывают у демонов передачи и преемства, когда кто из них изнеможет в брани, не успевши привесть в движение любимой своей страсти. Сделавши над этим наблюдение, я нашел следующее: Когда какой-нибудь страсти помыслы долгое время редко приходят к нам, а потом она вдруг нечаянно придет в движение и начнет жечь, тогда как мы никакого не подавали к тому повода каким-либо нерадением; тогда ведайте, что за нас взялся злейший прежнего демон, и заняв место отбывшего, исполнил своим злом. Видя это ум, да прибегает к Господу, и восприяв шлем спасения, облекшись в броню правды, извлекши меч духовный, подняв щит веры (Еф. 6: 14–17) и воззревши на небо со слезами, да глаголет: Господи Иисусе Христе, сила спасения моего (Пс. 139: 8). Приклони ко мне ухо Твое, ускори изъяти мя: буди ми в Бога Защитителя и в дом прибежища, еже спасти мя (Пс. 30: 3). Особенно же пощениями и бдениями пусть сделает блестящим меч свой. После этого хоть и простраждет он еще несколько времени, боримый и осыпаемый разжженными стрелами лукавого, все же наконец и этот демон мало-помалу сделается таким же, каков был предшественник его, и стихнет, пока не прибудет еще иной злейший для замещения его.

Признаком страстей, действующих в душе, бывают или какое-либо произнесенное слово, или телом совершенное движение, из которых враги узнают, имеем ли мы внутри себя их помыслы и болим родами их, или, отвергши их, печемся о своем спасении. Один сотворивший нас Бог знает все так, и не имеет нужды в каких-нибудь видимых признаках, чтоб познать, что скрыто в сердце.

Когда некие будут говорить о помыслах, борющих тебя, не желай слушать их, чтоб не было это тебе поводом к брани.

Когда спрашиваешь о помыслах своих, не будь лицемером, и не говори одного вместо другого, или (не давай такого оборота речи) будто другой некто так и так поступил; но говори истину, и уготовь себя сделать, что тебе ни скажут. (Действуя) иначе, сам над собою посмеваешься, а не над старцами, которых спрашиваешь.

198. Далеко гони от себя злые помышления, предаваясь Богу; и Он покроет тебя десницею Своею.

должно назвать блаженною чистоту наших помышлений, потому что корень телесных действий составляют сердечные совещания. Так, любодеяние воспламеняется сперва в душе сластолюбца, а потом производит телесное растление. Посему и Господь говорит, что внутри человека оскверняющее его (см.: Мф. 15: 18).

Человек, находясь в первом возрасте, еще ни порочен, ни добродетелен, потому что сей возраст не способен ни к тому, ни к другому состоянию. Но когда разум в нас созрел, тогда сбывается написанное: Пришедшей же заповеди, грех убо оживе, аз же умрох (Рим. 7: 9–10). Ибо возникают лукавые помыслы, рождающиеся в душах наших от плотских страстей. Действительно, заповедь пришла, то есть приобретено познание добра, и если она не преодолеет худого помысла, но попустит рассудку поработиться страстям, то грех ожил, умер же ум, сделавшись мертв чрез грехопадения. Посему блажен, кто не закоснел «на пути грешных», но благим разумом востек в жизнь благочестную.

Остров, лежащий среди моря, может ли остановить волны, чтобы они не ударяли в него? По крайней мере, остров противится волнам. Так и мы не можем остановить помыслы, но можем противиться помыслам. Может быть спросит иной: «Отчего же иногда душа побеждается помыслами?» Оттого, что душа не противится помыслам, но позволяет входить им внутрь, и они, находя там себе пищу, понемногу расстраивают душу.

Не множество помыслов, вместе одобряемых, должны мы принимать в рассмотрение и подвергать исследованию, но то решение, по которому имеющий помыслы признал что-либо приятным ему. Земледелец сеет на земле, но не все принимается ею; так и ум сеет в произволении, но не все одобряется. Что принято землей, на том земледелец ищет плод; и что одобрило произволение, в том Бог требует отчета.

Не безызвестно мне, о каких говорил ты умных помыслах, потому что и меня тревожат те же страсти, и не скрываю своей немощи. Потому надобно нам непрестанно молиться, чтобы Господь избавил нас от бесовских козней. Ибо помыслы не только подавляют нас, когда мы в безмолвии и уединении, но сильно восстают и тогда, когда сходимся в дому Господнем. Они делают так, что и на мужские тела смотрим неблагопристойно и нечисто, а до самого срамного дела доводит нас змий мечтательными помыслами. Он всевает какую-то смесь помыслов, чтобы брат пришел в рассеяние и не мог чистым умом внимать нескверным Тайнам Спасителя нашего Бога. Но хранением очей и внимательностью ума воздержанный, при содействии Божией благодати, преодолеет змия.

Не следуй своим помыслам, но как скоро встревожен ты ими, сперва призови Господа, а потом прими и совет всякого человека, боящегося Господа. Если не потерпишь вразумления людей, боящихся Господа, то душа твоя будет, как город, не огражденный стенами: варвар, когда захочет, войдет и возьмет его. Написано: вопроси отца твоего, и возвестит тебе, старцы твоя и рекут тебе (Втор. 32: 7). Мудрый совет примет.

Если беседуешь с братом о помыслах, и язык у тебя, рассуждающего здраво, поползнется (к искушению), потому что душа поддалась сладострастным помыслам, то, смотри, желая прикрыть себя в самоосуждении и не подпасть обличению ближнего, не прибегай к речам сумасбродным и шуточным. Брата этим не удостоверишь, а себя предашь злобному демону. Лучше прибегни к молитве и безмолвию, и снова снидет на тебя благодать Святого Духа, и избежишь умопомрачения.

Лукавый помысел, если найдет себе доступ в душу, услаждает её лукавыми мыслями, чтобы потом умертвить; делается лукавый помысел как бы сетью для души и ничем не изгоняется из нее, разве только молитвой, слезами, воздержанием и бдением. Потому будь бодрственен и свободен от всего земного, чтобы избавиться тебе от сетей, от помыслов и дел лукавых. Не расслабевай, хотя на одно мгновение останавливаясь на лукавом помысле. Смотри, чтобы лукавый помысел не застарел в душе твоей, брат.

Если когда нечистые помыслы тревожат ум твой, возлюбленный, то не отчаивайся, но проводи себе на память Божии щедроты. Кому доверен корабль, того владелец корабля никогда не упрекнет так: «Для чего ты дал волнам бить мой корабль?» — Но скажет разве: «Для чего не порадел о корабле и не противился волнам?» Почему же и ты не прибег к бывшей у тебя в виду пристани, то есть к щедротам Божиим? Когда враг возбуждает на нас восстание таких нечистых помыслов, которых и слух человеческий стерпеть не может, тогда, обратившись к нам, говорит следующее: «Погиб ты, никакой надежды нет у тебя ко спасению», — и тем хочет погрузить нас в отчаяние. Но ты не полагайся на слова его, чтобы не поразить души своей отчаянием. Напротив того, в какой мере враги обременяют душу отчаянием, в такой будем мы облегчать её надеждой будущего, памятуя о щедротах Божиих, чтобы противники, ещё более обременив душу, не потопили её помыслами. И потому на слова их: «Погиб ты и не можешь уже спастись», — сами скажем им: «Имея милосердого и долготерпеливого Бога, не отчаиваемся в своем спасении. Ибо Повелевший не до седмь крат только, но до седмидесять крат седмерицею отпускать грехи ближнему (Мф. 18: 22), тем паче отпустит грехи ожидающим от Него спасения». Отраженные с этой стороны, враги нападают на нас с другой стороны, говоря: «Бог милосерд, долготерпелив и отпускает грехи. Почему же не насладиться вам лучше удовольствиями мира, чтобы потом покаяться?» — Но мы скажем им: «Что сделано нами, того не переделать. А теперь, как свидетельствует Писание, последняя година есть (1 Ин. 2: 18). На какой же час, или на какое время понадеявшись, вознерадим, пренебрежем своим спасением и станем делать лукавое вопреки Господу Богу нашему?»

Враг не любит света; почему откровение злых помыслов тотчас, как они открываемы бывают, разгоняет их и истребляет. Как змея, извлеченная из темной норы на свет, старается убежать и скрыться,— так и злые помыслы, будучи обнаружены откровенным признанием и исповедью, стараются бежать от человека. Это подтверждается многими и премногими примерами и опытами.

Почему, когда противоречим помыслам, не получаем силы отвергать их? Потому что прежде вдаемся в осуждение ближнего и чрез то ослабевает наша сила духовная, и мы обвиняем брата своего, будучи сами виноваты.

Демоны воюют с душою помыслами, а им, чувствительнее для них, противоборствует терпение; и они, видя этого мощного предводителя битвы, с робостью вступают уже в борьбу.

не безопасно, прежде приобретения умом большой опытности в брани, попускать помыслам входить в сердце наше, — особенно в начале, когда душа наша еще сочувствует демонским прилогам, соуслаждается ими и охотно устремляется вслед их; но должно, как только они будут сознаны, тотчас, в самый момент нахождения их и приражения, отсекать их. Когда же ум, долгое время пребывая в таком дивном делании, обучится сему подвигу, все в нем разузнает и навык приобретет в ведении такой брани, так что верно будет распознавать помыслы и, как говорит Пророк, будет в состоянии легко ловить лисы малыя (Песн. 2: 15),— тогда можно искусно попускать им входить внутрь, сражаться с ними с помощью Христовою, обличать и извергать вон.

Наука наук и искусство искусств есть уменье управляться с злотворными помыслами. Самое лучшее против них средство и искусство — смотреть с помощью Господа за появлением прилога их и мысль свою всегда хранить чистою, как храним око телесное, им же самим остро-зорко усматривая могущее случайно повредить его и всячески стараясь не допускать до него даже порошинки.

Восемь главных помыслов греховных, коими объемлется вся область таких помыслов, и от коих все они имеют свое рождение. Все они подходят к дверям сердца и, нашедши его не охраняемым умом, один за другим входят в него, каждый в свое время. Когда какой из этих восьми помыслов, поднявшись к сердцу, войдет в него, то вводит с собою целый рой нечистых помыслов и, омрачив таким образом ум и сердце, раздражает тело и влечет его к совершению срамных дел.

Как земному царю мерзок кто, предстоя ему, отвращает от него лицо и со врагами владыки своего беседует, так и Господу мерзок бывает предстоящий на молитве и приемлющий нечистые помыслы.

Как яйца, согреваемые под крыльями, оживотворяются, так и помыслы, необъявляемые духовному отцу, переходят в дела.

Просвещеннейшие и рассудительнейшие из отцов приметили еще иной помысл, который утонченнее всех вышепоказанных. Его называют набегом мысли, и он проходит в душе столь быстро, что без времени, без слова и образа мгновенно представляет подвизающемуся страсть. В плотской брани между духами злобы ни одного нет быстрее и неприметнее сего. Он одним тонким воспоминанием, без сочетания, без продолжения времени, неизъяснимым, а в некоторых даже неведомым образом вдруг является своим присутствием в душе. Кто плачем успел постигнуть такую тонкость помысла, тот может нас научить, каким образом одним оком, и простым взглядом, и осязанием руки, и слышанием песни без всякой мысли и помысла душа может любодействовать страстно.

Когда оплакиваешь грехи свои, никогда не слушайся оного пса, который внушает тебе, что Бог человеколюбив, ибо он делает это с тем намерением, чтобы отторгнуть тебя от плача и от бесстрашного страха.

Те, которые остепеняются и начинают идти путем заповедей, отделяются от дел чисто мирских, но от помыслов много страдают, особенно вначале. Помыслы не дают им ни молиться, ни читать, ни рассуждать, — всё отбивают от настоящего дела. Как же от этого избавиться? — Лучшего способа нет, как изгнать злые памятования памятованиями добрыми… Как много помогает в этом случае заучивание на память мест Писания — и сказать нельзя.

вот и правило для новоначальных, как быть с помыслами: заучивай поскорее и поболее мест Писания, особенно слов и дел Христа Спасителя, и повторяй их чаще.

Прогоняй мысли худые, уничтожай сочувствия, а более всего берегись склоняться на зло. Пока этого нет — ты все еще безопасен; но когда это появится — ты уже в опасности. Хотя и при этом можно еще миновать ее, но лучше не подвергаться тому, ибо предлежит борьба. Пропасть еще далеко, но враг уже уцепился и тащит туда. Главное в этом деле — уклонение от злых помышлений; они, как комары, жужжат: гони и не ослабевай. Если поспешишь заменить злые мысли добрыми, то дело твое во сто раз успособится и облегчится.