Начало мудрости — страх Господень; [доброе разумение у всех, водящихся им; а благоговение к Богу — начало разумения;] глупцы только презирают мудрость и наставление.

Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби.

Когда же поведут предавать вас, не заботьтесь наперед, что вам говорить, и не обдумывайте; но что дано будет вам в тот час, то и говорите, ибо не вы будете говорить, но Дух Святый.

Купец, нагружая корабль, полагает в него не один род (товаров), но всё, от чего, как знает, получит прибыль. Когда видит кого несущим убыток, то не соревнует ему, но соревнует обогатившимся и (в покое) пребывающим в домах своих. От всякой вещи убыточной отвращается он, а всякую прибыльную заимствует, пока купит себе собственную. Неизменным правилом ему служит вот что, — чтоб, от чего получил прибыль, опять озабочиваться закупать того же; и (о прочем) спрашивать незавидующих ему, обогатившихся и покоящихся в домах своих: по скольку продавать мне это, за сколько купить то. Такова и душа, желающая сретить Бога непреткновенно. Не довольно ей одного дела, но о всяком деле выгодном (для спасения) она промышляет; если же узнает о каком деле, что оно убыточно, то бежит от него, чтобы не изубыточиться.

Кто ведет речь о духовном, не вкусив того сам, тот уподобляется человеку, который при наступлении дневного зноя идет пустым полем, и томясь жаждою, описывает источник, струящийся водою, изображая себя пьющим, тогда как засохли у него уста и язык от палящей их жажды, — или человеку, который говорит о меде, что он сладок, но не вкушал его сам и не знает силы его сладости. Так, если ведут речь о совершенстве, о радовании, или о бесстрастии, не ощущавшие в себе их действенности и удостоверения в них; то на деле не всё бывает так, как они говорят. Ибо, когда такой человек сподобится со временем хотя отчасти приступить к делу, тогда рассудит он сам с собою: «Не так оказалось, как предполагал я. Иначе рассуждал я; а иначе действует Дух» (17: 12).

ни один благомыслящий не будет высоко думать о своей мудрости и о прочем вышесказанном, но поверит прекрасному увещеванию блаженной Анны и пророка Иеремии: да не хвалится мудрый мудростью своею, и да не хвалится крепкий крепостью своею, и да не хвалится богатый богатством своим (Иер. 9: 23; 1 Цар. 2: 10). Но в чем же истинная похвала? И чем человек велик? О сем, сказано, да хвалится хваляйся, еже разумети и знати, яко Аз Господь (Иер. 9: 24). Вот высота человека, вот слава и величие его — знать истинно великое, прилепляться к нему и искать славы у Господа славы. Апостол же выражается: хваляйся, о Господе да хвалится, говоря, что Христос бысть нам премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление: да, якоже пишется, хваляйся о Господе да хвалится (1 Кор. 1: 30. 31). Ибо это — совершенная и всецелая похвала о Боге, когда человек не превозносится своею праведностью, но знает, что он не имеет праведности истинной, и оправдан одною верою во Христа. И Павел хвалится тем, что презрел собственную свою праведность, а ищет праведности чрез Христа, ищет сущую от Бога правду в вере, яко разумети Его и силу воскресения Его, и сообщение страстей Его, сообразуяся смерти Его, аще како достигнет в воскресение мертвых (Флп. 3: 9–11).

Рассуждение в новоначальных есть истинное познание своего устроения душевного; в средних оно есть умное чувство, которое непогрешительно различает истинно доброе от естественного и от того, что противно доброму; в совершенных же рассуждение есть находящийся в них духовный разум, дарованный Божественным просвещением, который светильником своим может просвещать и то, что есть темного в душах других.

рассуждение в общем смысле в том состоит и познается, чтобы точно и верно постигать Божественную волю во всякое время, во всяком месте и во всякой вещи. Оно находится в одних только чистых сердцем, телом и устами.

Рассуждение есть совесть неоскверненная и чистое чувство

Святой Златоуст, толкуя сие место, от этого старается отвратить своих слушателей, преимущественно изображая призрачность благ века сего. «Образ (дух) века сего прилеплен к земле, низок, кратковременен, в нем нет ничего возвышенного, постоянного, правильного, и все извращено. Посему, если хочешь ийти надлежащим путем, то не напечатлевай в себе образа настоящей жизни. В нем ничего нет непременного и твердого; потому и назван образом, как в другом месте Апостол говорит: преходит бо образ мира сего (1 Кор. 7: 31). В нем ничего нет постоянного, неподвижного, но все временно; посему и сказал: веку сему, — означая тем кратковременность, словом же: образ — выразил бессущность. Укажешь ли на богатство, славу, телесную красоту, забавы и все прочее, что люди почитают за великое, — все сие есть один образ, а не действительная вещь, явление и личина, а не пребывающая сущность. Но ты не сообразуйся с сим, говорит Апостол, а преобразуйся обновлением ума. Не сказал он: преобразуйся наружно, — но: преобразуйся существенно, — показывая тем, что мир имеет наружный только образ, а добродетели принадлежит не наружный, но истинный, существенный образ, который имеет природную красоту, для которого не нужно наружных притираний и личин, вдруг появляющихся и исчезающих; так как все сие исчезает прежде, нежели появится. Посему, если сорвешь личину, тотчас увидишь настоящий образ. Ничего нет слабее порока, ничто так скоро не стареется».

Мудрование бо плотское, смерть есть, а мудрование духовное живот и мир.

И не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая, и угодная, и совершенная.

рассуждение духовное нередко идет наперекор всем соображениям благоразумия человеческого; от того-то оно является иногда буйством (простотой, невежеством), будучи, в существе дела, мудрее всякой мудрости.

Как искусный художник, какое ни представься дело по его части, тотчас разумеет, как начать его, какие употребить материалы и какими инструментами действовать,— так и взыскавший заповеди и навыкнувший в исполнении их сразу понимает, как в каком случае поступить: мудрость деятельная приседит сердцу его и толкует это. Оттого, что для другого составляет предмет многотрудного рассуждения, то для него не представляет никакого затруднения. Как естественно человеку дышать, так у него естественно исходят из сердца всегда благовременные уроки мудрости.